«И я вот думал о посадке… Я бы не смог. Пропустить детство своих сыновей точно бы не смог»

Наш собеседник — основатель ИА «Весьма» Андрей Гришин

Мы вообще были отбитые на всю голову, в хорошем смысле

В 2013 году я пришёл работать в местные «Аргументы и факты». В 2016 году мне предложили возглавить муниципальную газету «Вечерний Магадан». Через девять месяцев меня уволили за пост в фейсбуке про господина Сафронкова (Владимир Сафронков — российский дипломат, заместитель постоянного представителя РФ при ООН и в Совете Безопасности ООН — прим.ред). Помните, там такая история была — он обращался к своему британскому коллеге и сказал ему: «Посмотри на меня. Глаза-то не отводи. Что ты глаза отводишь?». Ну я и написал, что он ведёт себя как гопник. Посоветовал купить остроносые туфли и спортивные штаны. За этот пост меня уволили. Представитель мэрии сказал, что позвонили «сверху», какой-то влиятельный человек. Хотя, на самом деле, мы себе много позволяли в этой газете. Постоянно были конфликты.

В 2017 году я ушёл. Посидел, подумал и решил создать независимое информационное агентство в Магадане. Сначала назвал его «Весь Магадан». Потом сократил до «Весьма».

Сначала работал один, примерно полгода. Одновременно вёл свадьбы, корпоративы — и делал независимое медиа. Постепенно появилась популярность.

Медиа стало расти. Ещё через полгода смог нанять одного сотрудника, потом второго. Жили мы только на рекламу. С местным правительством контрактов не было.

Мы были отбитые на всю голову. В хорошем смысле — конечно, мы не писали всякую чернуху. Делали нормальную журналистскую работу. На фоне благоденствия в региональных медиа это выглядело довольно резко, остро. Поэтому мы очень быстро стали самым популярным изданием в Магаданской области. Доросли до 3-4 места по посещаемости на Дальнем Востоке и до сих пор держимся в топе. Последние года два-три у нас по 25-45 тысяч уникальных пользователей в сутки, три-пять миллионов визитов в месяц. Понятно, что мы не мегакрупное издание, но, учитывая то, что у нас в редакции было несколько человек — нормально.

Мы развивались, осваивали разные форматы. Например, снимали крутую видеорекламу, открыли видеостудию в Магадане, у нас был канал на ютубе, делали репортажи, полуразвлекательные вещи, хотели делать классную ютуб-журналистику, в которой были бы не только про новости, но и развлечения, и вдумчивые вещи, и так далее. На пике у нас работали 11 человек, для регионального медиа это было очень неплохо.

В 2019 году меня избили в подъезде. Двух негодяев, которым заплатили, чтобы они меня избили, очень быстро поймали. Они на первом же допросе «сдали» депутата [заказчика], сказали, сколько им заплатили. Сумма была смешная — десять тысяч рублей. Мне было обидно (смеётся). Но, правда, не сильно-то избили. Побуцкали минуты полторы, я сильных травм не получил — ушибы, ссадины, пара синяков. Напоследок они кричали что-то вроде: «Чтобы больше ничего такого не писал». Без конкретики — не уточнили, что именно не писать (смеётся).

Следственный комитет, губернатор взяли дело на личный контроль. Но потом выяснилось, что первый допрос был не допрос, а опрос, и эти двое проходили в статусе свидетелей, то есть обвинение им тогда ещё не предъявили. На второй допрос они пришли уже с адвокатами и стали всё отрицать, придумывать версии про личный конфликт на заправке... В общем, какую-то ересь несли. Дело сначала притормозилось, а потом одного из нападавших сбила машина, он долго лежал в больнице, а потом на суде сказал, что ничего не помнит. Он был основным свидетелем, который созванивался и списывался с заказчиком нападения. В общем, один получил два года условно, другой — ограничение определённых действий, не связанное с лишением свободы.

Если нас будут привлекать по этим статьям, я пойду под суд один, без «вагонов»

К сожалению, после начала войны всё кардинально изменилось. Мы снова превратились в новостное издание. 1 Марта [2022 года] все были уволены, потому что мы сохраняли независимую позицию и с самого начала писали о войне.

Решение об увольнении принял я. Посовещался с сотрудниками и принял такое решение. Потому что уже тогда начали принимать законы о дискредитации, фейках. И я подумал, что если нас будут привлекать по этим статьям, то пойду под суд один, без «вагонов». Так впоследствии и получилось.

Меня ещё в марте начали вызывать в полицию, заставляли писать объяснительные. На нас писали очень много доносов. Мы старались соблюдать все новые правила: «по словам», «по-видимому», цитаты официальных лиц и всё прочее. С этой стороны к нам было не подкопаться. Но уже в апреле вызвали в ФСБ. Там сказали, что начинают доследственную проверку по постам в инстаграме. Тогда же выяснилось, что когда на меня дело завели, к нашим бывшим сотрудникам приходили с обысками, изымали технику — хотя ко времени обысков они у нас уже не работали.

Сейчас я прохожу по делу о фейках про российскую армию, за пост в телеграм-канале. Там не очень понятно. Мне сказали, что дело заведено по факту, что я прохожу свидетелем, хотя канал — мой. Так понимаю, там какие-то сложности с лингвистической экспертизой и т.д.

О том, что на меня завели уголовное дело, я узнал в феврале 2023. Звонили следователи. Потом прошли обыски у родителей, они живут в Подмосковье. Прошли обыски у наших бывших журналистов. Мы тогда жили в Питере.

Юристы сказали: статья о «фейках» — нехорошая, лучше уехать. И мы с семьёй переехали в Турцию. С того времени мотаемся, как неприкаянные.

Мы смогли сохранить независимость... Ну и мы продолжаем работать

Я понял, что дальше будет сложно работать из Магадана, и мы с супругой переехали в Санкт-Петербург. В редакции остались три человека. Я смог взять пару журналистов, которые живут за рубежом, они не из предыдущей команды. Мы смогли сохранить независимость и, по-хорошему, бесшабашность. Ну и мы продолжаем работать.

Местные новости занимают примерно треть или меньше от всего объёма контента, потому что для многих людей мы — единственное «окошко», которое показывает, что на самом деле происходит в стране.

Конечно, мы думали о новых форматах, решениях в связи с изменившимися обстоятельствами. Прежде всего — о том, как сохранить наши позиции и продолжать доносить до людей информации. Потому что в нашем городе и на Дальнем Востоке в целом независимых медиа практически не осталось. А мы ещё пока даже не заблокированы.

У нас такая система, которую я придумал ещё в 2013 году — распространять информацию не только на сайте и в соцсетях. Да, в инстаграме у нас было 30 тысяч подписчиков, в телеграме сейчас 14,5 тысяч, для небольшого региона это хорошие цифры. Но до многих мы достучались через ватсап. Там у нас сейчас 52 группы.

Поделюсь лайфхаком, как быстро наработать аудиторию и потом удержать ядро. В 2017 году мы в конце каждой новости писали: «Если хотите получать новости прямо на телефон, переходите по ссылке в ватсап». Этот месенджер очень популярен на Дальнем Востоке. Но у групп там есть численные ограничения (ранее групповой лимит был 256 участников, потом его увеличили вдвое, сейчас довели до тысячи человек — прим.ред.). Что мы делали? Одна группа заполнялась — открывали новую. В итоге у нас в ватсапе — около 20 тысяч человек. Среди них очень много пенсионеров, людей старшего возраста, которые научились пользоваться только этим мессенджером. VPN и прочее — не про них. Понятно, что они смотрят телевизор, но всё-таки также у них есть группа, в которую можно зайти и получить информацию из альтернативного источника.

В этом наша миссия — быть для них окошком в реальность. Мы показываем альтернативную реальность, другую Россию, другой мир, вне контекста пропаганды. Поэтому у нас в контенте много федеральных новостей — про войну, про посадки политзаключённых. Например, мы единственные, кто ведёт статистику по погибшим на войне жителям области. В конце каждого поста об очередном погибшем мы перечисляем всех, кто погиб до этого.

Во ВКонтакте у нас две группы на 10-11 тысяч подписчиков. Мы изначально ВКонтакте не очень использовали. Сеть популярная, но молодёжная. Новостных пабликов там много. И если делать свой паблик с использованием всех инструментов, надо этим серьёзно заниматься. У нас не было такой возможности. Да и цели такой не было. Наша цель была — зайти к людям с телефонов через мессенджер. Это проще для наших читателей, потому что у нас в регионе [Магаданской области] большая доля людей пенсионного возраста — свыше 45 тысяч человек в области с населением в 135 тысяч.

Кто-то этим должен заниматься. Кто-то должен жертвовать

Живём по-прежнему на доходы от рекламы. У нас есть таргет — это бОльшая часть. Работаем с небольшим бизнесом. На сегодня у нас самая широкая сетка распространения информации в Магаданской области — телеграм, инстаграм, фейсбук, ватсап, одноклассники, ВКонтакте. Это достаточно много, и до сих пор есть небольшой бизнес, который пользуется нашими рекламными услугами. Стоят они не очень дорого, много времени у нас не занимают.

А вот крупных рекламодателей не осталось. Они были до 24 февраля, но когда мы выступили против войны, ушли. Ну ок.

Параллельно есть коммерческие проекты. Они и до этого были. Само издание много денег не приносило, а параллельные бизнес-проекты позволяли его поддерживать. Когда нужны были деньги, я запускал бизнесы. И они работали. До того момента, пока мне не пришлось уехать из России. Дистанционно я ими заниматься не могу. Сейчас мы придумали новый проект, чтобы финансировать своё издание, не зависеть от спонсоров. Делаем приложение, небольшой стартап, с журналистикой он не связан.

Я думаю, мы сейчас будем пересматривать рекламную модель, чтобы получать больше поддержки. С одной стороны, не очень хочется и стыдновато у людей деньги просить. С другой стороны, понимаю, что это необходимо и это нормально — помогать независимым медиа. Мы собираемся эту модель обкатывать, доносить до наших читателей, что нас можно поддержать. Но пока донаты — больше символический жест, это не те суммы, на которые можно выживать. И в России люди пока не привыкли платить за контент. У нас в регионе то же самое — СМИ должны быть бесплатными. Людей сложно переучить, они мало различают — независимое ты СМИ, зависимое СМИ... Телевизор — вообще бесплатно. Кто там, что — попробуй разберись.

Но всё же к нам отношение более лояльное, потому что мы пишем о том, о чём другие не пишут. И когда нас действительно подпирало, денег не было совсем, мы просили, и люди нам перечисляли какие-то адекватные суммы.

Думаю, кто-то должен этим заниматься, кто-то должен жертвовать. Я, например, жертвую своим временем, своим доходом.

У меня помимо портала «Весьма» были параллельные бизнесы, которые приносили доход. Их пришлось закрыть из-за отсутствия времени и в связи со всей ситуацией. Это вопрос гражданственности. Некоторые люди за свои убеждения готовы идти в тюрьму, у них хватает на это внутренних сил.

Мне кажется это важно — когда есть люди, готовые чем-то жертвовать. Как правильно сказал [Алексей] Навальный: когда мы меру ответственности разделяем на как можно большее количество людей, каждому становится легче её нести.

У меня двое сыновей. И я вот думал о посадке, о том какую жертву принесли некоторые люди... Я бы не смог. Пропустить детство своего сына точно бы не смог. Но пока хватает внутренних сил на то, чтобы не прекращать работать.

20 дней спустя: иноагентство

16 июня, через 20 дней после нашей беседы, «Весьма» внесли в список иностранных агентов, и нам пришлось разговаривать с Андреем Гришиным повторно.

— «Звоночки» были ещё в 2022 году, когда нас и в полицию, и в ФСБ вызывали. Я так подумал-подумал... Ничего не меняется. И решил послать этот Роскомнадзор и всё, что с ним связано. Сейчас, на случай блокировки [сайта] мы готовим запасные планы, переходим на западные сервера, переводим аудиторию в телеграм, соцсети. Хотя... Тут странная история. 8 июня уже был суд по иску прокуратуры по нашей блокировке, вменяли «административку» — за публикацию запрещённых материалов, что-то такое. Точно не знаю — я просил прислать материалы дела, но мне их не прислали. Так вот, тогда заседание перенесли на 24 июня. Но в этот день появилось решение об отклонении иска, прокуратура его отозвала. Я так понимаю, они либо переквалифицируют в «уголовку», либо РКН будет сам блокировать. Пока непонятно.

Ещё продолжается дело о фейках, как я понимаю, которое завели в феврале 2023 года. Но меня о ходе этого процесса не информируют никак. Сначала следователь приглашал на опрос, доследственную проверку. Недавно у нас там [в Магаданской области] по местному телевидению прокурор выступал. Говорил, что дело против нас ведётся, что там уже 16 эпизодов (смеётся).

Мне грозит 15 лет. На этом фоне иноагентство — уже как-то... «Сгорел сарай, гори и хата»

Читатели нам, пишут, поддерживают. Поддержки много. После признания иноагентами друзья звонили, поздравляли, как будто у меня юбилей (смеётся). Были, конечно, и те, кто писал «Наконец-то...», но их было мало. Основная часть аудитории как читала нас, так и читает. Подписчиков меньше не стало. Посещаемость выросла. Понятно, что и недавние события («марш справедливости» Евгения Пригожина — прим. ред.) сыграли свою роль. За три дня у нас было больше миллиона «уников» [уникальных посетителей].

По поводу подготовки читателей к нашей блокировке — конечно, мы и до этого проводили ликбезы, рассказывали о том, как пользоваться VPN. Но практика показывает: кто им пользовался раньше, тот и так им пользуется, а кто не пользовался, тот и не начинает. Так что наша задача — поставлять читателю информацию в максимально удобном варианте. Кто может — переходит в Телеграм. Для тех, кто не переходит в Телеграм, мы переезжаем на амазоновские сервера: есть там такая интересная штука, с подменой IP-адреса — раз в несколько дней он обновляется, поэтому поймать его, заблокировать практически невозможно.

В общем, пока остаёмся на плаву. Есть аудитория, на которую я могу влиять и влияю.

И я буду заниматься журналистикой, пока есть возможность, потому что альтернативы нам нет.