«Их идеология: “Мы русские, и этим всё сказано”»

31 мая 2024 года материал удостоился премии «Редколлегия» — независимой награды, которая отмечает журналистские работы, созданные в соответствии с высокими стандартами профессии.

Никита Телиженко занимается журналистикой с 2014 года. Начал на портале Znak.com, работая в Кургане. Освещал социальные проблемы, занимался расследованиями, в основном — касающимися местной власти и коммунальных проблем. В том же году начал выезжать за пределы России, побывал в Украине. Для этого под видом добровольца отправился в Донбасс, чтобы изнутри увидеть, как там всё устроено. Написал материал для «Уральской недели​​», который стал одним из его самых резонансных на тот момент.

В том же 2019 году снова поехал в Украину, уже к родственникам, попутно сделал несколько текстов про то, как вообще живёт страна в 20-м году. Затем Никиту перевели в Екатеринбург, где он стал специальным корреспондентом Znak.com. Его направляли в горячие точки и очаги социальной напряжённости. Работал в Белоруссии, Карабахе, Казахстане.

«Самой жирной рыбой» в своём журналистском опыте считает репортаж из Тувы в 2021 году, который был посвящен удручающему состоянию республики. После этой публикации главу республики, который до этого занимал пост 14 лет, отправили в отставку.

Как возникла идея

— Идея материала менялась вместе с ситуацией в стране. Изначально я занимался темой межнациональных конфликтов и Сортировки ещё когда существовал Znak.com (издание приостановило работу после начала вторжения РФ в Украину 3 марта 2022 года — прим. ред.).

В феврале 2022 года поехал разбираться в конфликте: ребята из Азербайджана избили девушку, сломали ей ногу. Собрал информацию, написал текст, но редактор сказал: «Давай после праздников». Это было 23 февраля, выходные затянулись, текст так и не вышел. Но тема Сортировки продолжала меня волновать.

Со временем я вернулся к теме, уже сотрудничая с «Новой газетой». Однако редакция не понимала, в чём проблема, возникали сомнения в актуальности. Сначала вопрос мигрантов был острым, затем стал менее значимым, когда многие начали уезжать.

И вот осенью 2023 года я наткнулся на новость о том, что в Екатеринбурге появилась так называемая «Русская община». Большая группа молодых мужчин собралась на площади и заявила, что начинает патрулирование. Новость меня заинтересовала, в марте я поехал познакомиться с этими людьми.

Происходящее казалось многим неважным — просто очередные «молодчики», на которых не стоит обращать внимания. Приходилось работать с людьми более либеральных взглядов, пытаясь протолкнуть тему. Объяснять редакции, что в городе что-то назревает. Далеко не все видят, что творится за пределами МКАДа, и понимают реальную ситуацию в России.

Как нашёл героев

Вообще, как такового плана поиска героев не было. У меня есть своя тактика: хочешь понять, как это устроено? Поедь и узнай. Я начал выяснять, кто занимается русской общиной, скроллить материалы.

В Екатеринбурге главным спикером тогда был Игорь Черноскутов — довольно одиозная фигура. Ещё в 2018 году он участвовал в противостоянии за сквер.

Местная власть и олигархи тогда хотели построить новую церковь недалеко от Ельцин Центра. Место очень живописно и любимо екатеринбуржцами. Люди выступили против строительства, независимо от того, церковь это, мечеть или новостройка — главное, чтобы сквер оставался доступным для горожан. Начались пикеты против застройки.

Когда ситуация обострилась, подключился ОМОН и так называемые «титушки» [люди, негласно используемые местными властями в качестве подстрекателей для организации провокаций, потасовок и так далее], с которыми как раз работал Игорь Черноскутов. Произошли столкновения: людей пытались вытеснить из парка, они не поддавались. Закончилось тем, что городские власти приостановили стройку.

Я начал выходить на контакт с ним. Просто написал: «Будет праздник — Большая Масленица. Могу я приехать?» Он ответил: «Да, приезжай». И я приехал. Представился журналистом, но не назвал издание. Сказал, что хочу больше про них узнать, и это действительно было так. На тот момент группа была довольно открытой для общения со СМИ, особенно с местными журналистами. Я сказал, что сам из Кургана и хочу приехать, узнать, как у них дела.

Про опасность

По роду деятельности я много, где был, и понимал, что максимум — они могли бы просто закрыться от общения и ничего не рассказывать. Могут потребовать удалить материал. Ничего такого не случилось. Хотя сила за ними большая.

Возможно, я был для них слишком незначительной фигурой. Возможно, сказался эффект Екатеринбурга, где, как говорил Мао Цзэдун, «расцветают сто цветов». Там много разных мнений и идей. Кто-то на кого-то пишет доносы, кто-то про кого-то снимает видеоролики, но на этом всё обычно и заканчивается.

После выхода материала никто не предъявлял претензий. Игорь только спросил, почему я не сказал, что текст вышел. Материал был готов ещё в марте, но затем случилась трагедия в «Крокусе», вопрос миграции стал особенно актуальным. В редакции решили немного отложить публикацию, и репортаж вышел только в мае. Я уже не следил за этим, занимался другими делами.

Про общение с героями

Возможно, это будет не совсем корректно по отношению к представителям «Русской общины», но, когда я занимался материалом, обсуждал ситуацию с друзьями и знакомыми. И у нас сформировалась характеристика среднестатистического участника. Во многом это стереотипное представление, но члены общины напоминают типичных, как сейчас модно говорить, скуфов. Это мужчины 30–50 лет, у которых в жизни не всё складывается удачно, часто работающие на не самых интересных работах. То есть, по сути, пролетариат, который есть в каждом городе, люди, неудовлетворённые жизнью. Они, как правило, не задаются вопросами о том, почему живут так или всё ли правильно делает власть. Чаще думают: «Мы плохо живём, потому что товарищи мигранты отобрали у нас работу».

Подавляющее большинство участников общины — из российской провинции. Особенно много тех, кто родился на переломе эпох, когда советская система уже была не нужна, а новая ещё не отлажена. Отчасти потерянные люди, которые ищут в «Русской общине» идеологию, поддержку, чувство единства и то, что они не одни, что есть те, кто готов прийти им на помощь.

Я довольно давно в журналистике, и в начале работы над текстом предубеждений у меня не было. Наоборот, мне было интересно узнать, кто они, что у них в головах. Мой подход, можно сказать, был научным. Не сказать, что было очень интересно, но что-то новое я для себя почерпнул. Хотел понять, как так получилось, что «Русская община» действительно стала примером низовой самоорганизации. Люди там правда помогают друг другу, а не вспоминают об участниках только перед выборами, митингами или акциями вроде «умного голосования». Они создали своё сообщество и варятся в нём.

Да, в чём-то это может быть уходом от реальности, но в целом система довольно действенна. Человек человеку друг — это именно то, чего не хватает и российской оппозиции, и российской власти. А в общине это родилось.

И да, у них действительно есть идеология, но она окончательно не сформирована. Идея созвучна с посылами, которые часто слышатся из телевизора: православие, традиционные ценности, народность. Идея «Мы русские, и этим все сказано».

Редакторы: Светлана Шишканова, Анастасия Сечина