Как хорошо написать Историю. Поиск темы, сбор материала, написание, оформление

Эксперт текста: Елена Трифонова, редактор и журналистка издания «Люди Байкала» (Иркутск)

Если предпочитаете слушать — послушайте наш подкаст с Еленой

Как искать истории

Мониторить соцсети

«Мы мониторим посты в соцсетях, и время от времени там появляются какие-то зёрнышки», — говорит Елена. Так, например, нашли историю про Нэли Попову — бабушку, которая живёт одна в деревне, без света, связи, электричества. Связались с автором поста, выяснили подробности, поехали.

Мониторить новости

Иногда в лентах проскакивает «информашка», в которой, за сухими строками новостного сообщения, можно разглядеть Историю. Так было с публикацией «Чтобы Маме было тепло» — про электриков, которые чинили провода в минус 48 в дальнем посёлке, до которого можно добраться только на самолёте. «Я прочитала новость и сразу поняла, что тут есть история. Оставалось найти ниточки, которые ведут к этим людям», — вспоминает Елена.

Читать письма и сообщения читателей и героев

Так, историю Игоря Перевалова — деревенского резчика по дереву, который стал блогером-«стотысячником» — рассказала героиня одного из текстов цикла «Мама не отпускает».

Идти от общего к частному (от проблемы к судьбе)

Бывает, что видишь проблему и конфликт, но нужно найти действующих лиц. Так было в истории про снос деревни на побережье Байкала, которая оказалась в экологической зоне. Было большое количество жалоб, митинги и суды, но не было героя. Елена поехала на суд и нашла его там.

Ехать «на удачу»

«Выезжать на место» — одно из главных правил для хорошо написанной истории. Нужно ехать и видеть своими глазами. Но последнее время, говорит наша собеседница, часто приходится выезжать «на удачу», без каких-либо договорённостей и уверенности, что люди будут говорить: «И чем дальше, тем хуже. Люди всё более настороженно относятся к журналистам. Если раньше ты мог быть уверен, что тебя примут хорошо, теперь, вполне вероятно, на тебя донесут в полицию или главе».

— В Бурятию [после начала войны в Украине] шли гробы, один за другим. А информации никакой не было, — рассказывает Елена Трифонова. — Мы не понимали, что это за люди и как на них выйти. Сели в поезд и поехали. Сняли квартиру в Улан-Удэ, стали мониторить соцсети. И увидели объявление — будут похороны в «Лукодроме». Пришли туда. Огромный зал, на тысячу квадратов, наверное. Не меньше 600 человек. Родственников, друзей, одноклассников, представителей администрации, полицейских. И четыре гроба. Мы зашли и начали вести себя так, как ведут себя журналисты в общественном месте.

Просто начали снимать происходящее. Ты на публичном мероприятии, тебе незачем скрываться. Десять минут съёмок нам удалось сделать, потому что полицейские были к этому не готовы. Все местные журналисты уже знали, что туда ходить не надо, писать об этом не надо.

Конечно, мало постоять на похоронах, надо говорить с людьми. Контакты людей удалось получить уже только на кладбище, а также через соцсети. И всё равно было сложно — из десяти контактов поговорить соглашались один или два человека. Репортаж тогда сделать всё-таки удалось. А вот журналистам, которые приезжали уже после «Людей Байкала», приходилось давать объяснения полиции. Их задерживали. Потом местные СМИ выпускали сюжеты о том, как независимые журналисты приезжают «дискредитировать армию».

Искать в других историях

Так находится много новых историй. Одна из любимых у Елены — история Гомбо Цыденова, главврача из Балаганска.

Она родилась случайно. В Балаганск Елена поехала вместе с коллегой, Ольгой Мутовиной. Ольга планировала писать историю местного фельдшера, а Елена — историю о том, как деревенская больница готовится к ковиду. На месте стало понятно, что история про ковид не складывается. Тогда журналистка просто стала разговаривать с главврачом и поняла, что он сам — отличный герой: «Это была большая журналистская удача, найти такой самородок».

Гомбо рассказал, как спасал туриста-экстремала из Англии, который случайно забрёл в их деревню. Его ограбили, нанесли несколько ранений ножом и арматурой. Туристу пришлось удалять почку, делать операцию на сердце, переливать кровь.

— И тут передо мной целый пласт проблем, веером рассыпается, — вспоминает Елена. — Это и состояние сельской медицины, в которой нет ничего. Швы накладывали нитками, на которые потом в Англии стажёры приходили смотреть, как на чудо — там давно рассасывающиеся нитки используют. Но это был даже не главный сюжет, а главный — Гомбо ездит по соседним регионам и набирает себе врачей буквально как хедхантер. И это тоже показывает, насколько деревни стоят осиротевшие, некому там работать.

Из истории про героических электриков (мы рассказывали о ней выше) привезли целый цикл, который назвали «Мама не отпускает» — там и про то, как природа берёт своё, наступая на умирающие деревеньки, и про то, как местные решают проблему транспортной доступности: «По ледоставу реку переплывать нельзя. Другой дороги нет. А вот он гроб. И что делать, надо хоронить. И вот они везут. Между льдинами, лавируя на моторке».

Уже после нашего разговора, в переписке Елена накидывала ещё примеры — когда из случайного разговора с прохожим узнали историю погибшего добровольца, когда из брошенной директором школы фразы родилось целое исследование про сельские образовательные учреждения (на момент написания этого текста эти публикации ещё не вышли).

Как собирать материал

Быть на месте

Про это мы уже говорили. На телефонных звонках, переписке и онлайн-источниках в журналистике можно сделать многое, но Историю-Про-Человека так написать очень сложно.

— Ты с этим героем проживаешь кусочек его жизни. Ты вытаскиваешь из него как можно больше — эмоций, переживаний. Ты вдыхаешь те же запахи. Проходишь ногами по его деревне. Трогаешь предметы, которые его окружают. И всё это описываешь. Весь секрет в этом. Ничего особенного нет, это просто очень много работы, и не нужно лениться, — говорит Елена Трифонова.

Обращать внимание на детали

Елена приводит пример — история про девочку, которой родной дядя отрубил пальцы за то, что она разбила телефон. Мать девочки его потом простила и даже защищала в суде: «Потому что там главное — выжить. Выкопать картошку, накосить сена на зиму. От этого зависит жизнь семьи. А психологическое здоровье ребенка — это категория, которой просто не существует в этом мире».

— Меня лично пробило, когда журналистка описала пальчики этой девочки. Нынешнюю её ручку. Врачи пришили пальцы, всё нормально, но рука всё равно травмирована. И вот эта маленькая лапка, со шрамчиками... А пальцы на ней — накрашены лаком. Фиолетовым лаком, который уже облупился. Этот лак стал той деталью, которая эмоционально пробивает, — говорит наша собеседница

Другой пример — из текста про военный городок Кяхту, где с начала войны много погибших. Текст начинается со сцены на кладбище. Грудой свалены ящики, в которых приходят гробы. На вопрос журналистки, почему они тут лежат, смотрительница отвечает: «Может, кого из безродных в них похоронят. Или туберкулёзников. Вы не переживайте, всё пригодится. Я в это верую».

«Конечно, нужен опыт, чтобы уметь обращать внимание на такие вещи, — говорит Елена. — Но ты ж человек, ты эмоционально тоже реагируешь на такие штуковины. То, что тебя цепляет как человека, зацепит и остальных».

Задавать самые простые вопросы

Или даже так: вопросы, ответы на которые кажутся очевидными. «Вот тут как раз всё и вылезает», — считает наша собеседница.

Она вспоминает, как разговаривала с электриками для публикации и не могла ничего из них толком вытянуть. «А чо такого? Работа такая», — пожимали плечами мужики. «А что вы чувствовали?!» — «Да ничо...»

— Я просто уже не знала, как их разговорить. «А у вас руки мёрзли?», — спрашиваю. «Ну, — он смотрит на свои руки, — пальцы обморозил». «А какие у вас перчатки были?». И тут он говорит: «У меня рукавица овчинная, я её снял. Ну а как я буду в рукавицах провод чинить?!» Потом ещё рассказал, что фонариков не было, а телефоны сели на морозе. И вот она, картинка: при свете звёзд, в минус 48, мужик голыми руками чинит провод, — вспоминает Трифонова.

Сейчас, говорит Елена, многих «выбивает» простой вопрос: «Что означает буква Z?» Люди не знают. Ответом бывает агрессия по отношению к журналисту: «А вы почему задаете такие вопросы? А вы что, не знаете?! Может, вы вообще не журналист? Журналисты должны знать такие вещи!»

Выстраивать доверительные отношения с героем, держа при этом дистанцию

От доверительности зависит глубина и эмоциональность истории. Ради неё нужно пить чай с героем, иногда и коньяк. А вот дружить с героем не стоит. «Ты должен героя любить в том плане, что он должен быть тебе интересен. Но не влюбляться, не очаровываться», — подчёркивает Елена.

Важно, чтобы и герой постоянно помнил, что ты — журналист. Очень помогает включенный диктофон, который всегда на виду. Это важно, чтобы собеседник не начинал доверяться журналисту, как другу, и не начинал рассказывать то, о чём потом пожалеет. Но такое всё равно случается. И тогда, если важно сохранить что-то в тексте, приходится идти и на испорченные отношения. Как было, например, после репортажа «Фельдшер милосердия».

Елена, впрочем, подчёркивает: издание никогда не ставит героя под удар, если ему грозит реальная опасность. Так, однажды врач рассказывал, как в больнице много раз стирают и снова используют одноразовые СИЗы из «красной зоны». В публикации тогда изменили не только имя, фамилию и должность героя, но также пол.

Конфликт случился и после текста о домогательствах в сельской школе.

— Люди ждут, что ты встанешь на их сторону. Если ты показываешь их нейтрально, не приукрашивая, не делая парадные портреты, для них это очень болезненно. Любовь Ивановна [Космачёва, уволенная из школы учительница] надеялась, что я покажу, как она борется за правду. А мне было важно в принципе показать, что происходит в этой деревне. Я показала это, а героическую женщину — ну, нет, не показала.

Стараться дотянуться до всех

Так, при подготовке упомянутого текста про домогательства в школе Елена дважды ездила в деревню, пытаясь застать дома бывшего директора школы, которого в этих домогательствах обвиняли. Дома его не было. Попытки общаться с женой результата не приносили. Тогда, говорит Елена, она позвонила ему по телефону: «Сказала — давайте, пожалуйста, расскажите. Я не могу написать без ваших слов, я должна предоставить вам слово тоже». Мужчина кричал и ругался, но, тем не менее, на контакт пошел, комментарий был получен.

Совет здесь такой: если ситуация конфликтная, и стороны не идут на контакт, надо пытаться объяснять — вы так же, как и я, заинтересованы в том, чтобы ваша точка зрения была представлена, а если вы промолчите, это сыграет против вас.

Перелопачивать горы «руды»

Например, в публикации про героических электриков пришлось многое выяснять через запросы — когда провели провода, почему не чинили и не следили за их состоянием, какие были планы по их починке. Было очень сложно разбираться в технических деталях, говорит наша собеседница, ведь «я ни разу не электрик». И ошибиться было нельзя — на кону репутация, потому что текст острый, задаёт прямые вопросы власти.

А, например, для текста «Для них рыба — как наркотик», где речь шла об общине староверов, журналистка Ольга Мутовина прочла «чуть ли не научный труд» о том, как в тех местах появилась община. В текст об этом вошёл только один абзац.

Помнить, что ты не человек, а журналист

— Нужно понимать, что здесь я работаю, а здесь я человек. Не нужно этим жить, — рекомендует Елена. — Нужно относится к историям, как к литературному произведению. Нужно понимать, что ты делаешь свою работу. Твоя задача — не понравиться героям, а показать явление. Остальное должно остаться за скобками В «Лукодроме», например, было очень трудно снимать похороны. Не потому что полицейские за спиной. Самое трудное — взгляды родственников. Они смотрят на тебя, как будто ты приехал за чем-то жареным.

Ты раздражаешь людей, тем что вламываешься в их жизнь в очень интимный и трагический момент. Но ты знаешь, что на тебе сейчас огромная ответственность, ты — глаза сотен и тысяч своих читателей. Ты их представитель. Представитель своей профессии, а не человек. Поэтому должен делать то, что делаешь. Нужно отключать эмоции. Это единственный выход.

Как писать

Правила, которые помогают Елене:

• Перед тем, как начать, сформулировать в 1-2 предложениях, о чём будет текст. В этих предложениях должен быть заложен весь конфликт. Это должна быть простая, чёткая, ясно сформулированная мысль.
• Дать яркую картинку сразу. У вас есть не больше минуты, чтобы захватить внимание читателя. Поэтому: ясный и чёткий подзаголовок, яркий лид.
• Сесть и писать. Никаких способов поймать вдохновение нет. Просто сесть и писать. Лайфхак Лены: уехать в квартиру матери и там запереться.
• Текст строить по законам литературного произведения: в нём должны быть завязка, кульминация и развязка.
• Каждая главка в тексте должна быть сюжетом, который можно прочесть отдельно, но который при этом добавляет новый смысл и работает на общую идею. Главки — как бусины, которые вы нанизываете на нитку, собирая бусы.
• Убирать из текста себя.

— Есть журналисты, которые хорошо умеют писать авторские тексты, показывая всё через себя, свои эмоции и оценки. У нас другая концепция. Мы стараемся быть над ситуацией, — комментирует Елена. — Мы, конечно, пропускаем всё через себя, иначе истории не будет, но никогда не даём оценки. Даём факты и образы, которые увидели, показываем ситуацию глазами героев, а читатель сам всё поймет. Чаще всего я прошу авторов убрать себя. Например, описание того, как ты едешь, что видишь, какое красивое небо... Просто опиши это небо! Когда ты описываешь свои эмоции, то воруешь их у читателя. Опиши картинку, которая вызвала у тебя эти эмоции, она вызовет их у читателя тоже.

• По максимуму избавляться из прилагательных и наречий в пользу существительных и глаголов. «Иван Иванович был сердитый», «На улице было холодно», «Трава была высокой» — так не надо. «Иван Иванович покраснел и ударил кулаком по столу», «Лужи покрылись коркой льда», «Трава была по пояс» — это ок. Потому что «сердитый», «холодный» и «высокий» у каждого свой, и картинка не появляется.
• Не писать красиво, писать просто («Друг Василий, не пиши красиво», да).
• Обязательно «переспать» с текстом. Написал. Лёг спать. Утром со свежей головой перечитай. «Ты всегда найдешь что-то. Просто всегда, — говорит Елена. — Особенно часто я меняю первые фразы. Для меня это очень важно. Лид, подзаг должны быть отточены. И последняя фраза важна. Она всегда должна давать пищу для размышления».
• Быть готовым переписать после первой редактуры. Быть готовым переписать после второй редактуры. В «Людях Байкала» это устроено именно так.

— Текст должен отстояться, — рекомендует Трифонова. — Мы очень долго пишем. Непозволительная роскошь, но мы её себе позволяем. Мы пробовали быстрее, у нас не получается. Текст пишется недели две. За это время ты начинаешь его ненавидеть. Мы создаём истории, которые живут долго. Чтобы история жила долго, её и писать надо долго

Как оформить визуальный ряд

— «Люди Байкала» — текстоцентричное издание. Мы журналисты, которые пишут тексты. Мы думаем текстом, видим мир текстом и осмысливаем его тоже через текст. Но мы понимаем, что есть огромное количество людей, которые предпочитают картинку. Мы не хотим их терять. Важно, на самом деле важно давать человеку информацию именно таким образом, каким он привык её потреблять, — говорит Елена.

Поэтому «Люди Байкала» начали снимать видео, впрочем, пока не получается поставить этот процесс на поток. А вот к фотографиям в издании с самого начала относились трепетно. Говорят — «нам повезло, потому что мы начали работать с Антоном Климовым». Говорят — в Иркутске больше нет изданий, которые «вот так» относятся к визуалу. Говорят — нередко люди приходят на тексты по фото, потому что сначала цепляет картинка.

У фотографий есть и другая функция — они помогают авторам вернуться в пространство своей истории, восстановить детали, которые успели стереться из памяти, и заметить новые детали, которые не бросились в глаза раньше.

А ещё, говорит Елена, фотографии должны нести дополнительный смысл, а не дублировать смыслы, которые уже есть в тексте. Так, например, было в тексте про омуля, которого ловить и продавать запрещено, а всё равно — ловят и продают.

— Я ходила по рынку, фотографировала, — вспоминает Елена. Когда фоторедактору отправила эту рыбу, он сказал — спасибо. Потом я обнаружила в своём тексте просто пейзажи снежного, белого Байкала, и поняла, что так лучше работает, когда нет прямой связи — текст про рыбу, и вот она тебе, рыба. Это история о том, что спрятано, чего не должно быть, но что есть. И у меня просто белый Байкал на фотографиях. Иллюстрация не лобовая, но она даёт дополнительный смысл.

Итого: когда складывается История

Три главных требования к Истории, которые сложились в «Людях Байкала» за время работы:

1. есть интересная фабула,

2. через историю раскрывается социальная проблема,

3. история выводит на общечеловеческие ценности.

На примере текста про врача Гомбо Цыденова, о которой мы рассказывали выше:

• фабула — это история спасённого англичанина,

• проблема — состояние сельской медицины,

• общечеловеческие ценности — рефлексия главного героя, его поиск места в жизни, его преодоление себя и конфликта с местными жителями и депутатами

Если хотите больше

Рекомендации от Елены Трифоновой.

1. Читайте хорошие тексты. Все репортажи Елены Костюченко, Олеси Герасименко, Анастасии Лотаревой. Издания «Холод», «Такие дела». Старые тексты теперь уже закрытого издания «Батенька, да вы трансформер». Много хороших историй на «Медузе».

2. Книга Леонида Бершидского «Ремесло».

3. Книга Максима Ильяхова «Пиши, сокращай».