Мне жаль, что всё больше журналистов идут на «войну»

Только в «Грибнице» нашла три текста, в которых мы про это размышляем, подступаясь к теме с разных ракурсов: раз, два и три.

Но есть ещё один ракурс. Не про то, как сам журналист переходит грань (берёт в руки грабли), а про то, как журналист сотрудничает с активистами (помогает выбрать грабли, учит пользоваться граблями, чинит сломанные грабли и т.д.). Я сейчас участвую в проекте, где модель такого сотрудничества пытаются отработать. Вот журналист провёл расследование, а дальше — помогает маховику прокрутиться. То есть добивается того, чтобы поднятую тему подхватили активисты, привлекли к ней внимание, как-то добиваются того, чтобы проблема в конце-концов была решена.

Идея коллаборации журналистов и некоммерческих инициатив не нова, конечно. В 2018 году я переводила статью про расследование, посвящённое Единой сельскохозяйственной политике Европы. В нём приняли участие журналисты восьми стран, а спонсором выступил Гринпис.

«Сейчас на повестке дня не вопрос, надо ли вообще, а как именно журналисты-расследователи могут сотрудничать с НКО. Основные претензии, которые вызывает такое сотрудничество, связаны с этикой и доверием, — пишет автор публикации Марк ли Хантер и выносит вердикт: — При всём уважении, я считаю эту проблему вторичной. Если мы находимся на „войне“, как недавно сказал Дрю Салливан из OCCRP, у нас должны быть союзники, которые разделяют с нами ключевые цели и ценности. Некоторые НКО отвечают этим требованиям. Было бы более полезно рассматривать сотрудничество с ними как стратегические альянсы».

Пару недель назад в фейсбучной группе " Грибницы" я провела маленький опрос, в котором задавала вопрос о сотрудничестве журналистов и активистов — где оно должно заканчиваться? Интересно, что ответ «Оно и начинаться не должно» выбрала только одна участница опроса да и то, как потом выяснилось, ошибочно.

Всего участие в опросе приняли 28 человек. Нерепрезентативно, конечно, но вы представьте группу из трёх десятков живых журналистов и услышите эту разноголосицу:

• восемь человек ответили, что «всё сложно» и не универсального ответа;
• шесть человек — что можно предложить активистам тему и погрузить её, но на этом роль журналиста должна закончиться;
• семь человек полагают, что и предложить тему можно, и консультировать по мере надобности, и в обсуждениях участвовать;
• ещё шесть убеждены, что сотрудничества активистов и журналиста вообще не обязано заканчиваться — можно и предлагать, и помогать, и консультировать, и организовывать, и поддерживать информационно!

Один из участников обсуждения, журналист Алексей Сабельский так высказался на этот счёт:

«Нежные все стали журналисты, им абсолютный нейтралитет и нахождение над схваткой подавай. Так не бывает, как бы мы ни пытались. Кто говорит, что так бывает, лицемер»

В пример коллега приводит крупные холдинги США, которые вполне официально поддерживают — кто республиканцев, кто демократов. Мне кажется, это вполне укладывается в позицию Салливана: «Мы на „войне“». Да, если на войне, тут не до тонкостей и полутонов. Нет времени на медленные танцы. Выбирай правильную сторону, бери оружие — и вперёд, за родину, за ценности. На врага.

Может, именно в этом проблема?

«Not all monsters do monstrous things». Мы это знаем. И, кажется, одна из ключевых задач журналиста — постараться добраться до того, кого в монстры назначили и посмотреть ему в глаза. Мы говорили о чём-то таком с журналисткой OCCRP Олесей Шмагун:

«Меня всегда фрустрирует во всех расследованиях то, что единственный способ представить позицию другой стороны — это одна фраза: „Он не ответил на наши запросы“, — делилась Олеся. — При этом я знаю, что большинству из этих людей есть что сказать. Но мы не можем проникнуть в головы, никаких способов заставить говорить у нас нет. При этом не всегда герои так плохи, как в итоге получается. Выходит немного карикатурный мир, где есть „злодеи“ и „хорошие люди“»

Давайте просто пофантазируем, что происходит, когда отношения журналиста и активистов становятся более глубокими. Когда это уже не отношения «источника» и «собирателя», но союзников. Журналист А. встречается с активистами, они пьют кофе и едят печеньки, журналист включается в обсуждение проблемы, возможных действий, что-то предлагает и вообще — начинает «болеть за дело». Может даже помогает организовать круглый стол или участвует в переговорах с властями. И, конечно, обещает освещать все шаги активистов — ведь вы на одной стороне баррикад, а у вас есть площадка, так что — почему бы и не да.

Но наш журналист А. — какой надо журналист. И он, конечно, пойдёт за комментарием пресловутой «второй стороны». А вторая сторона, допустим, вдруг отреагирует вполне адекватно (такое бывает), согласится на интервью, здраво объяснит позицию, покажет документы. И что дальше?

Если журналист изложит в публикации всё, как есть, и монстр окажется не очень монстром, то он станет врагом и предателем тех, с кем пил кофе и ел печеньки. Неловко. Неприятно. Всегда остаётся соблазн так раскроить материал, чтобы «вторая сторона» была представлена в формате «да, конечно, НО». Да, мы услышали вашу позицию, но вы всё равно сволочи. Это может быть неосознанно. Просто сложно не идти навстречу тому, чьи тапки ты уже надел и даже немного стоптал. Скажете, что это никак-никак не влияет на вашу непредвзятость? Я тоже была в этом уверена, пока не проанализировала собственное отношение к источнику, который снабжал меня базиликом со своего огорода. Серьёзно.

Конечно, «вторая сторона» может оказаться реальным монстром. Тогда она будет давать тупые комментарии, игнорировать ваши запросы, отбрыкиваться отписками, даже, может быть, угрожать. Ну и ладно, вы же всё это покажете, а читатель сам рассудит. Но придя на «войну», журналист лишает себя возможности увидеть «не монстра». Как минимум, ограничивает эту возможность.

Вернёмся к маленькому опросу в грибничной группе. Точнее, к той части проголосовавших, которая отдала предпочтение варианту «Нет универсального ответа». Его в голосовалку добавил главный редактор 7×7 Олег Григоренко.

«Когда журналист одной рукой консультирует участников ситуации, а другой — пишет про них тексты — тут, как минимум, дисклеймер в текст напрашивается, — пишет Олег. — С другой стороны, если все это происходит на тесной полянке, например, СМИ — это единственная районка в городе, а объект воздействия активистов — градообразующее предприятие моногорода — тут вообще очень тяжело дать правильный ответ какой бы то ни было».

На «тесных полянках» действительно часто происходит слияние журналистов и активистов. Мы про это писали — например, в публикации про «Змеиногорский вестник» из Алтайского края — и эту ситуацию я действительно вынесла бы за скобки.

Но поразмыслив и поперебирав разные варианта из личного опыта прихожу к выводу, что в остальном правила всего два:

1. Если ты журналист и сотрудничаешь с активистами (помогаешь вести соцсети, консультируешь по поводу того, как грамотно вести информационную кампанию, помогаешь организовать круглый стол, просто вовлечённо участвуешь в обсуждениях и так далее) — не пиши о ситуации как журналист.
2. Если ты пишешь о ситуации как журналист и не собираешься с этим завязывать — не становись союзником. Да, за свой кофе плати сам.

Есть исключение: процессы, связанные с цензурой, ограничением свободы слова и прочими вещами «про цех».

Расскажу об известном мне опыте, не называя имён. Одна (мною лично бесконечно уважаемая) правозащитная организация отстаивала Одну Важную Ценность. Ей нужен был журналист, который бы освещал процесс отстаивания. Она была готова платить за работу. Журналист В. согласился и работу выполнил. Но это был Журналст-Журналистыч и сделал он её чисто — если оценивать с профессиональных позиций. Правозащитная организация сказала: «Всё классно, конечно, и мы оплатим, но публиковать это, ясное дело, не будем, потому что как-то оно не очень работает на продвижение Одной Важной Ценности». Если бы на месте журналиста В. была чуть менее менее холодная голова, она бы, возможно, сгладила углы, про что-то промолчала, что-то выпятила. Потому что Ценность и правда Важная, отстаивать её правда надо, а объективность, ну что объективность, она от лукавого, все мы субъекты...

Я и сама так делала. Не раз.

И не факт, что больше так не буду. В конце-концов, мы (медиапроект «Четвёртый сектор»*) тоже ставили баннер «Доʼктора!» во время уличных протестов в поддержку Алексея Навального. Потому что бывает невыносимо © и мы живые.

Но есть правила, а есть исключения. Есть стремление к должному. Я, например, стараюсь не орать на людей. Бывает, срываюсь. Но стараюсь, знаете, не орать. И лично мне жаль, что всё больше журналистов идут на «войну» и именно это считают нормой.

* признан НКО-иностранным агентом, находится в стадии ликвидации